Лес в полном смысле звенел. Я плохо знал голоса птиц. Я узнавал лишь тонким острым свист синиц, странное клацанье дроздов, гортанные тревожные переклики сороки. Стройная, изящная птичка сидела на верхушке молодой ели, на её светлом вертикальном побеге и заливалась так самозабвенно, что подпустила меня вплотную. А когда наконец заметила меня, то перелетела на соседнюю ёлку, опять на самую маковку, и продолжала с той же ноты, на которой я прервал её.